Идее о политическом, культурном и языковом единстве славянских народов уже почти двести лет. Появившись на рубеже XVIII и XIX веков параллельно с процессом национального возрождения-пробуждения, она воспринималась как пропаганда сближения всех славян и установления тесных связей с Россией.
На тот момент Российская империя была единственным суверенным славянским государством, которое отвоевало право называться европейской военной державой. Признание особого места, которое занимает Россия среди славянских народов, а также её объединяющей роли в будущем всеславянском государстве стали основными постулатами движения русофильства или русофильского панславизма.
Термин «русофильство» может использоваться в культурном, политическом или лингвистическом контексте. Означает он любовь ко всему русскому и к России, признание её выдающихся достижений в различных областях общественного прогресса, что, впрочем, не было основано на знаниях русской действительности, а питалось по большей степени впечатлениями от знакомства с русской культурой – литературой, музыкой, живописью.
Манифестом, «евангелием всеславянства» считается поэма словацкого политика, поэта и философа Яна Коллара «Дочь Славы», научным фундаментом которой были новейшие научные открытия, доказавшие родство всех славянских племён на языковом, этническом и культурном уровнях.
В чешских землях серьёзный и глубокий интерес к России появляется в эпоху национального возрождения. Вдохновлённые успехами Российской империи в наполеоновских войнах и войнах против Турции, некоторые чешские славянские деятели заявляли о необходимости политического и языкового объединения славян под властью России (Йозеф Юнгман, Йозеф Добровски). Как писал в молодости политик, поэт и журналист Карел Гавличек-Боровский, «лучше русский кнут, чем немецкая свобода!».
Однако идеализирование России во многом было связано с тем, что сведения чехов о положении русского народа продолжали оставаться смутными. Россию в то время посетили лишь Йозеф Добровски, в начале 40-х годов XIX века, а также Карел Гавличек-Боровский. Они увидели совсем не то, чего ожидали: беззаконие и безнравственность русской аристократии, убогость и отсталость русских деревень, непросвещённость населения. Убедились они и в том, что русские совсем по-другому смотрят на идеи славянского единства.
Царь вовсе не стремился стать защитников европейских славянских народов, а использовал эту риторику как инструмент для достижения собственных целей. «Русские называют всё русское славянским, чтобы потом назвать всё славянское русским», – написал после возвращения в Чехию Гавличек-Боровский.
Став убеждённым противником русизма, он предупреждает соотечественников об опасности слепого восхищения Россией и вместе с Франтишеком Палацким связывает будущее Чехии с Австро-Венгрией, в политической реорганизации которой видел спасение для славянских народов Габсбургской монархии.
Таким образом, начиная с середины XIX века в чешской политической мысли формируются два взаимоисключающих полюса: австрославизм и русофильский панславизм. В 1863 году идее русофильства в чешских землях был нанесён серьёзный ущерб, когда российское правительство жестоко подавило польское освободительное восстание.
Свидетельства беглых поляков, новости об агрессивной внешней политике России и отсутствие интереса русского царя к поддержке и освобождению славянских народов ослабили позиции русофилов в Чехии. Тем не менее убеждение в «высоком призвании» России у широких кругов населения не позволили прорусским настроениям в чешских землях угаснуть.
В 1867 году в Петербурге состоялся Славянский съезд. Из Чехии приехала самая многочисленная делегация, что свидетельствовало о больших надеждах, возлагавшихся на встречу сторонников «славянской взаимности». Этим надеждам, впрочем, вновь не суждено было сбыться.
Тщетными оказались усилия участников съезда на установление духовного союза славян с Россией и определение русского языка в качестве общелитературного славянского языка. Не смогли они и заручиться поддержкой России в борьбе за достижение своих политических целей на родине.
В итоге к концу XIX века, несмотря на активизацию российского правительства на «славянском» направлении внешней политики, идеи панславизма и русофильства теряют свою популярность. Чехи, полагавшиеся на русских как на более сильного и многочисленного старшего брата в их борьбе с Веной, так и не дождались реальной помощи.
Россия на протяжении всей истории поддерживала чешское национальное движение, однако делала это исходя, в первую очередь, из собственных державных интересов. В результате славянское единство так никогда и не возникло.
Хотя в XX веке ещё состоялись два Славянских конгресса в Праге в 1906 году и в Софии в 1910 году, основной целью которых было достижение славянского сближения перед общей немецкой угрозой, достигнуть ощутимого прогресса не удалось.
Тимур Кашапов
Опубликовано в газете «Пражский телеграф» №47
