На страницах ПТ продолжаем рассказывать об эмигрантах «первой волны», для которых островом спасения в 1917-м оказалась Прага. Сегодня поговорим о дневниках Екатерины Кизеветтер, которые заслуживают отдельного внимания.
Александр и Екатерина Кизеветтер вели в предреволюционной России активную деятельность. Учёный читал лекции, занимался наукой, сотрудничал с серьёзными печатными изданиями. Жена поддерживала его во всём. В 1906 году чета вступила в партию кадетов.
От действия – к созерцанию
Александр Александрович был избран в состав Центрального комитета. Он активно участвовал в жизни организации, писал статьи, манифесты, листовки, учебные пособия. К примеру, в ходе выборов во второй созыв Государственной думы им совместно с адвокатом и политиком Василием Маклаковым было создано пособие для кадетских ораторов, которое назвали «кизеветтеровский катехизис».
Когда на место аргументированной политической дискуссии пришёл террор, Кизеветтеры ушли в тень.
К февралю 1917-го были окончательно утрачены надежды на создание правового государства, о котором они так мечтали. После Октябрьской революции кадетскую партию вообще запретили. Часть партийцев ушла в подполье, часть замерла в ожидании. Кизеветтер полностью погрузился в науку и преподавание. Екатерина периодически бралась за перо. Она вела записи, которые хорошо передают дух того времени. Дневники Екатерины Кизеветтер охватывают период с декабря 1905-го до 1922-го – года отъезда за границу. На страницах есть всё: политика, недоумение от происходящего, боль, юмор, риторические вопросы о будущем.
От мира к войне
Из наблюдений Екатерины Кизеветтер можно понять, как из второй столицы империи, богатого и степенного города, Москва превращалась в поле боя, где одни граждане убивали других, царили разруха и голод.
Обратимся к записям времён Первой русской революции 1905 года: «В 12-м часу мы отправились в Охотный за припасами. Вследствие забастовки, подвоза нет. Того и смотри останется Москва без съестных припасов. В мясных все говорят, что сегодня продают последнее мясо… а завтра лавки закроют…» Или: «Вчера … или кто-то выстрелил в солдат, или бросил бомбу из окна… дом подвергся расстрелу. Пули залетали в квартиры…»; «Забастовщики сожгли на Девичьем Поле сторожку городового. Его не было; оставались жена и трое детей. Толпа обступила, облила керосином и зажгла. Несчастная бросилась к окнам, к двери – не пускали…»
О том, как Москва стала жить в режиме комендантского часа: «…на улицах расклеены обязательные постановления генерал-губернатора. На основании Правил о чрезвычайной охране воспрещается жителям выходить из дома после 9-го часа вечера, тех же, кто выходит после 6-ти (до 9 вечера), будут обыскивать и при нахождении оружия подвергать строгому взысканию. Наказания что-то строгие… За порчу телеграфных столбов (для баррикад) виновные подвергаются чуть ли не смертной казни».
Смех сквозь слёзы
Потрясающее чувство юмора Екатерины Кизеветтер помогало не сойти с ума и как-то существовать и жить в те непростые годы: «Был назначен митинг портних (это ещё до начала восстания). Портнихи явились разодетые, принаряженные и всё посматривали на собравшихся портных и ждали, когда же начнутся танцы. А портные на портних ни малейшего внимания. Ораторствовали агитаторы…»
Абсурд положениия она передаёт следующей историей: «Вчера был такой случай… идёт господин в шубе и уж заворачивает на Никитскую. Вдруг солдаты кричат ему: ”Эй! В очках! Остановись!” Начался обыск… В очках был студент Адольф. Шёл он в отцовской шубе. Сняли с него шубу, сняли галоши и начали рыться по карманам. Нашли паспорт (Адольф шёл от нотариуса) и реферат по женскому вопросу.
– Это что?
– Это – реферат по женскому вопросу. Если он вам нужен – возьмите!
– Ну, шутки здесь неуместны, – заявили власти и отпустили Адольфа с миром. Но придя домой, он не нашёл у себя кошелька с 10 рублями…»
В продолжение женского вопроса: «…Воля остался один с околоточным, тот стал читать… Обратил внимание на параграф примечания о предоставлении женщинам прав политических и заявил, что он против предоставления этих прав. ”…вот, зубодёрши. Выдернет вместо больного здоровый зуб, что с ней сделаешь? Доктора-то выругаешь, а то так и в физиономию дашь, ну а даме нельзя!”»
Люди у Екатерины Кизеветтер рассказывают о трагических ситуациях с юмором, среди них – доктор Баженов: «Как-то в декабре у него спрашивают: много ли у него в психиатрической клинике больных? – ”Никого нет, все разбежались… Все мои больные теперь на баррикадах”».
Введением к «весёлой подборке» можно сделать следующую запись: «Революция одним хороша: не надо в гости ходить, и к нам гости не ходят. Так спокойно можно сидеть дома. Чувствуешь себя в безопасности, знаешь, что никто не явится».
Отчаяние от бессилия
В дневниковых записях Екатерины Кизеветтер есть минуты отчаяния, понимание того, что былой России уже не вернуть: «…подошла вечером к окну – зарево! Опять зарево! И вчера горело, и сегодня горит. На меня напала такая гнетущая тоска, я ничего делать не могла, легла на диван и закрыла лицо…»
Третьего марта 1917-го после отречения Николая II от престола Екатерина Яковлевна записала в своём дневнике: «…Не сон ли всё, что произошло. В три дня всё сметено, всё! От старой власти ничего не осталось…» После эмиграции Екатерина Кизеветтер прожила недолго. Умерла эта умная, преданная мужу и делу женщина от рака в 1924 году в Праге. В окружении родных и близких.
