Корреспондент «Пражского телеграфа» Алексей Шевко принял участие в акции всеобщего пения на пражских улицах и познакомился с боснийским инструктором Айдой Муячич.
На протяжении уже пяти лет на улицах Праги можно встретить людей, поющих в кругу. Традиционно первая такая встреча в году проходит в первый понедельник июня. В середине круга стоят четыре стула, которые редко пустуют, а рядом – табличка с надписью Zpěvomat. Организатором этого мероприятия выступает общество Hlasohled (www.hlasohled.cz), которое уже много лет предлагает различные творческие семинары и группы, связанные с голосом и пением. Осенью традиционно проходит конференция на заданную тему. Традицией стал также Zpěvomat – «волшебный уличный концерт и инструмент, который звучит по желанию слушателей».
Как проходит такая встреча? Утром в нескольких группках собираются около 80 энтузиастов, многие из которых видят друг друга впервые (кстати, большинство из них вовсе не являются профессиональными музыкантами). У каждой из них – свой ведущий, с которым утром они разучивают несколько композиций, а после обеда собираются на пражских улицах и от всего сердца дарят то, что умеют. Всё проходит бесплатно, на добровольной основе.
Нашим ведущим в этом году стала Айда Муячич. Она выросла в Боснии, по стипендии чешского правительства ей удалось попасть в Прагу, где она изучала музыкальную этнографию. В песнях, которые она преподаёт и поёт, звучит богатая история и культура балканских народов и их горячий, темпераментный дух. Для нашей группы Айда подготовила четыре композиции: две боснийские, одну болгарскую и последнюю – на языке сефардских евреев ладино. По её словам, такой выбор отражает историю Боснии, где столетиями рядом и вместе живут множество разных народов и культур.
Группа Айды выступала на Смихове и после нескольких, пока ещё довольно робких песен стали появляться первые слушатели – сначала немного, потом всё больше и больше, а под конец ни один стул не оставался пустым дольше минуты.
Встреча с Айдой и её руководство стали для меня очень интересным опытом: все песни мы разучивали в танце, в движении, с огненными ритмами Балкан.
После просьбы об интервью мы встретились с ней в уютной чайной Na Cestě. Айда показала себя такой же темпераментой и открытой, как и в музыке и при ведении группы…
Айда, ты родилась в Боснии, училась в консерватории, получила стипендию чешского правительства и закончила АМУ, а в институте ты вернулась к своим корням, балканской музыке. Сейчас ты поёшь в мюзиклах и выступаешь с группой, а также преподаёшь игру на фортепиано и вокал. Добавь к этому списку любой пункт, который тебе кажется важным.
Начну просто: мне очень нравится эта чайная, думаю, это первая чайная, в которой я побывала в Праге восемь лет назад… Сначала я хотела изучать цыганскую музыку, открыть для себя её корни, потому что очень люблю её и у меня были большие сомнения по поводу классической версии истории этого народа: кочевники, которые пришли сюда из Индии…
В Чехии есть возможность изучать цыганскую музыку? Чем она тебя так зацепила?
Я изучала этномузыкологию, и в рамках этой специальности можно копать любую тему, если есть руководитель. Насчёт зацепки: я выросла в среде, где у цыган, в отличие от Чехии, есть собственная социальная роль и ниша, и отношение к ним также очень отличается. В Боснии ни один крупный праздник не обходится без цыган. Они дарят людям радость, хорошее настроение. Да, бывает, они воруют всякие мелочи, но мы смотрим на это по-другому – я с самого детства слышала: почему мы осуждаем цыган, которые воруют куриц, а не белых, которые воруют миллиарды? Цыгане жили на соседней улице, мы дружили, у нас никогда не было проблем. Ректор местного университета в моём родном городе был цыганом, и никто не возмущался по этому поводу.
В цыганской музыке меня привлекает богатство чувств и их накал, цыгане используют другие лады, отличные, к примеру, от классической скрипичной школы. Музыка для них – не профессия, не работа, а жизнь, они чувствуют её всей душой.
Как у них получается творить такую музыку?
Я думаю, в первую очередь это их культура. Среда, в которой ты растёшь, всегда оставляет след в твоём сердце и душе и направляют реку твоей личной истории. Цыгане везде в роли маргиналов, они всегда на границах между жизнью и смертью, грустью и радостью. Я выступала в мюзикле «Цыганская рапсодия», написанном на основе жизни и произведений Богумила Грабала. Значительную часть его жизни, до самой смерти, его главной любовью была цыганка. Профессор театрального института DAMU Йиржи Корман – тоже цыган, они с Грабалом были знакомы, Корман играл на его похоронах…
Вернёмся к университетским годам…
Когда я выбирала тему своей курсовой, мой учитель игры на японской флейте сякухати Вацлав Матоушек обратил моё внимание на Людвика Кубу, чешского учёного и музыканта XIX и XX века. Он также рисовал, в Чехии его называют «последним импрессионистом». Он получил стипендию из Боснии, четыре месяца путешествовал по Балканскому полуострову и записал около 1300 местных песен, а также сделал множество рисунков местных нарядов и заметок о характерах и менталитете. Он стал одним из первых антропологов, проводивших свои исследования по стандартам, схожим с современными. Его имя не слишком известно в Чехии – он умер в 1956 году, а издание его книг получило поддержку из тогдашнего СССР. Он считал Россию родиной всей славянской музыки, по его теории она уходит своими корнями в Китай. Из-за связи с русскими чешские учёные после 1989 года отвернулись от него и перестали считать его книги достоверным источником.
Я узнала, что улица, где я училась в консерватории, названа в его честь и что его личность в разных скрытых формах сопровождала меня всё время, когда я училась. Через него я вернулась к своим корням, я стала путешествовать по его стопам в Боснии и следила, как песни, которые он записал, изменились: что местные люди поют сегодня. Я не побывала во всех местах, только в тех, где он прожил достаточно долгое время, например, в Мостаре.
Я три раза подавала запрос, чтобы мне разрешили писать о Людовике Кубе свою курсовую, и всё получилось. Таким образом я вернулась к своим корням и с тех пор преподаю и изучаю балканскую музыку, а также выступаю со своей группой.
Я своими глазами видела, что есть война. Сначала я ушла от своих корней, а потом вернулась к ним. С учениками мы занимаемся не столько техникой, сколько учимся чувствовать и переживать музыку внутри нас: в песнях, которые я пою, и в музыке, которую я преподаю, я передаю свою историю и историю своего народа, они правдивы и исходят из самого сердца.
Насколько возможно передать другому такие сильные и глубокие переживания, особенно в чешской мещанской среде? Как у тебя получается преподавать чешским детям?
Как раз с детьми тут всё хорошо, если они сами хотят учиться. Они умеют чувствовать. Мы с самого начала разучиваем нетрадиционные с точки зрения классического преподавания произведения, например, от Белы Бартока. Дети свободны внутри, они учатся игрой – ведь и мы говорим «играть на музыкальном инструменте». Музыка – это игра.
Последний вопрос: чего тебе недостаёт здесь, в Чехии, по сравнению с твоей родной Боснией?
Гостеприимства и открытости. В Боснии люди очень гостеприимны, для них важны хорошие человеческие отношения, этого мне здесь очень недостаёт. Также мне не нравится, что чехи избегают любых конфликтных и некомфортных ситуаций, не говорят напрямую, и у них есть привычка сообщать о самых важных вещах как бы «между делом».
