Отношения между СССР, а затем Российской Федерацией и США бывали разными, но в эпохи потепления традиционно развивались сотрудничество в космосе. В те времена, когда совместные российско-американские экипажи летали то на шаттлах, то на «Союзах» на станцию «Мир», даже трудно было себе представить, что наступит день, когда главе «Роскосмоса» запретят поездку на переговоры в NASA. О том, как развивалось советско- и российско-американское сотрудничество, в интервью ПТ вспоминает дважды Герой Советского Союза, космонавт Александр Александров. С ним побеседовал специальный корреспондент ПТ Алексей Шевко.
Александр Павлович, сейчас модно критиковать российскую космическую программу, наверняка есть за что. Однако те проблемы, которые ей сейчас приходится решать, во многом берут своё начало в 1990-х годах. Как отрасль пережила то сложное время?
Девяностые годы для нашей страны были обвальными. Развалился Советский Союз, и никто из нас не понимал, что будет дальше, что мы будем строить. Общество сошлось на том, что строить мы будем капитализм. Всем выдали на руки ваучеры, благодаря которым любой мог стать собственником предприятия.
Нам тоже выдали эти ваучеры, которые были в принципе никому не нужны, потому что на нашей фирме, где работали двадцать тысяч человек и которая занималась изготовлением космического оборудования, все хотели остаться и продолжать свою деятельность.
Мы делали автоматические системы для спутниковой связи, зондирования Земли, а также различные вещи хозяйственного значения. К примеру, мы были конкурентами компании немецкого конструктора протезов из высококачественных материалов. Мы на конкурсах обгоняли их, получали первые места. Мы, например, поставили протез девушке, которая с ним выиграла атлетическое соревнование.
А что космическое бюро имело общего с этим направлением?
Нам в своё время предложили, или, скорее, навязали, освоить эту область – было такое время, когда различные промышленные предприятия, военные и полувоенные, насильно переводили на гражданскую деятельнось. Мы и сейчас активны в этом направлении, но оно угасает.
В 90-е годы возник Роскосмос, он является наследником Министерства общего машиностроения. Оно было достаточно слабым, потому что не было понимания, что будет дальше: наши предприятия оставались государственными, но и на них началась приватизация.
Простите, а слабым в каком смысле: не было кадров, чёткой программы, средств..?
Всё, что Вы упомянули. Трудно было найти деньги, которые, понятное дело, нужны были – а они были нулевыми. Бюджет стал почти символичным. К 1998 году стали в частные руки уходить и крупные заводы, под государством оставались только самые большие, например, «Уралмаш», бывшие танковые заводы… И мы тоже, у нас было несколько предприятий. Тогда продолжалась работа со станцией «Мир», которая требовала постоянной финансовой поддержки, например, постройки кораблей, нам давали средства только на поддержку программы.
То есть на всё, кроме сохранения статус-кво, а новые проекты были заморожены? Что было дальше?
Да, именно так, мы продолжали свою деятельность, но новых проектов не было.
А дальше мы стали сотрудничать с США. Наша пилотируемая космонавтика была тогда лучшей в мире, даже у американцев был только один шаттл, который мог летать максимум 15 дней – в основном это были семидневные полёты. Они с этим шаттлом прогорели, потому что для экономической рентабельности нужно было делать 100 полётов в год. На этот режим они не вышли, так как один пуск стоит 500 миллионов долларов, а даже в Америке это слишком дорого.
Они предложили нам сотрудничать и мы, наше предприятие, заключили прямой контракт на 350 миллионов долларов. Это не только поддержало нас на плаву, но и позволило встать на ноги. Мы позже заключили контракт на полёт 5 шаттлов.
Да, от любви до ненависти…
…один шаг. Они тогда очень благосклонно относились к нам и пригласили нас к себе. Нам ничего не оставалось, кроме как согласиться на их требования и искать компромисс. Я тогда просидел в Хьюстоне полтора месяца, мы готовили всю документацию к «Союзу» и передавали им, они хотели его построить.
Вам, похоже, повезло…
В каком смысле?
Русские атомщики, которые, руководствуясь такой же мотивацией – выжить и остаться на плаву – ездили в Иран достраивать АЭС «Бушер», всё время жаловались, что там скучно: не выпьешь, на красивых девушек не посмотришь…
А Вы думаете, в Америке веселее? Хьюстон – вообще деревня, там даже театра нет. Джонсон, где мы были, – гордый центр американской пилотируемой космонавтики – ещё 50 км от Хьюстона. Там посёлки и заводы, ничего больше. Ну, гостиница «Хилтон» стоит. Мы там гуляли по шоссе – тротуаров там не было – и на нас, русских людей, глазели как на дикарей, только медведя на поводке не хватало для полной картины.
Нас держали на очень жёстком режиме секретности, увезли на окраину центра в подземный бункер, и на протяжении полутора месяцев мы собирались там каждый день. Мы тут часто говорим о КГБ и шпиономании в СССР, но американцы в этом отношении ещё почище.
А как Вы с ними общались, на английском?
Через переводчиков, которых они набрали из местных русских. Американцы потом раздумали строить «Союз», как первоначально планировали, но мы деньги по контракту получили, и всё было хорошо.
Но сотрудничество ведь продолжалось?
Конечно. Они пригласили наших космонавтов слетать на их шаттле на станцию «Мир». Для этого нужен был переходной модуль, и мы стали его проектировать. Это было в 1993 году. Мы продавали документацию к «Союзу» и одновременно конструировали переходной модуль, на это они также выделили средства. Потом они полетели и с этим модулем состыковались со станцией. Я участвовал тогда в отборе экипажей, первым полетел наш космонавт Сергей Крикалёв, которого включил лично я. Он прошёл один год подготовки в США и в составе 7 человек слетал на «Мир». Позже это стало системой, около десятка человек так слетали.
Когда пошла программа и мы стали формировать совместные экипажи – 2 наших, 1 американец, то мы доставляли их то шаттлом, то «Союзом». Кооперация была прекрасной.
То есть если подвести итог 90-м годам, то это было время тяжёлых испытаний, но также и новых начинаний?
В общем, да.
А Международная космическая станция – МКС – как создавалась?
МКС мы разрабатывали совместно, какие-то деньги нам американцы платили. Первый модуль МКС – «Заря», который полетел, был сделан заводом им. Хруничева в Москве, и американцы его выкупили, то есть его сделали наши, а они стали владельцами. Потом мы сделали свой модуль – «Звезда», где гораздо больше приборов, он состыковался с МКС. К «Заре» позже приделали стыковочный сегмент, и сейчас туда летает американский шаттл.
На американском сегменте базируется всё: европейский модуль «Колумбус», японский «Джем», который тоже там пристыкован, канадские манипуляторы… у нас же только своё. У нас там есть разные модули, сейчас мы готовим ещё два: научный и энергетический. Сейчас мы выкупаем электричество от американцев, потому что у них там огромные солнечные батареи. Они у нас покупают «Союз», вот такой вот бартер.
Раньше у нас были братские отношения, мы ставили у них эксперименты, они у нас, сейчас каждый на своём секторе. В общем, всё прилично, никаких там разговоров о санкциях, но экономически мы разошлись.
В фильме «Салют-7» были упомянуты какие-то секретные технологии, которые американцы якобы хотели украсть на «Салюте-7», и поэтому нельзя было допускать стыковку американского шаттла. Скажите, пожалуйста, что здесь – правда, а что – нет.
Правды тут никакой. «Салют-7» был чисто гражданским объектом без каких-либо военных задач или оборудования, его строили для научных наблюдений, и летали туда только гражданские лица. Поэтому красть там было нечего. У нас были и военные станции, их задачей было в основном зондирование Земли, включая разведку – что-то вроде GPS. Там даже пытались создать какое-то космическое оружие, но эта идея быстро сошла на нет.
Как Вы считаете, американцы были на Луне?
Да, скажу со всей ответственностью. Я знаком с американской техникой, я с ними много работал, и могу сказать – да, они были на Луне. У нас тоже была такая программа.
Александр Павлович, как учёный, Вы верите в Бога?
Да, верю.
Для информации:
Александр Павлович Александров
Бортинженер космического корабля «Союз Т-9», орбитального комплекса «Салют-7»–«Космос-1443» и космического корабля «Союз ТМ-3», орбитального комплекса «Мир»–«Квант»–«Союз ТМ-2», лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза – 55-й советский космонавт.
